Ложь была моей работой – история телерепортёра

Я начала изучать Фалуньгун (Фалунь Дафа) во второй день февраля, когда шёл сильнейший в истории города снегопад. Люди вместо того, чтобы идти на работу, убирали снег по всему городу. В то время как город очищался от снега, моё сознание очищалось с помощью Дафа. Ложь была моей работой: примерно 20 лет я была журналисткой на местном телевидении.

После окончания колледжа мне очень хотелось стать хорошим репортёром. Я считала, что моё предназначение в том, чтобы служить людям и отражать истинную картину общества.

Однажды мой коллега написал статью, в которой что-то раскритиковал, и за это нашего начальника чуть не уволили. С тех пор он почти каждый день напоминал нам, что мы должны соблюдать политические интересы Коммунистической партии Китая (КПК) и работать для неё. Не имеет значения, насколько хорошими будут наши статьи, гораздо важнее, чтобы журналисты следовали идеологии КПК.

Я постепенно привыкала к такой среде, в которой царили ложь и лесть, и которая игнорировала страдания людей, принадлежащих к низшим слоям общества. Со временем я стала равнодушно относиться и к работе, и к жизни.

Такое душевное состояние отражалось даже на моём лице: у меня появилось некое механическое выражение лица. Было ощущение, что у меня отсутствует не только интерес к работе, но и даже к семье.

«Образцовый работник»

Но мой начальник хвалил меня, отмечая, что я стала более зрелой и хорошо выполняю свою работу. Я получила звание «образцового работника», меня награждали премиями и другими привилегиями.

Не реже двух раз в год мне надо было делать телерепортажи об отделах и ведомствах местной администрации, чтобы показать, как государственные чиновники трудятся для людей. Необходимо, чтобы люди знали, как усердно и тяжело коммунистический режим работает на благо народа.

Например, чиновник из сельскохозяйственного отдела говорил, насколько больше риса было собрано, и насколько больше заработали крестьяне.

А чиновники из отдела социальной помощи рассказывали, сколько людей пострадало от стихийных бедствий, и как много режим сделал, чтобы помочь пострадавшим.

Мэр города говорил о том, как увеличился доход жителей, сколько налогов заплатили заводы и так далее.

Позже, когда мы получше познакомились, эти чиновники признались, что все цифры были придуманы для нашего телерепортажа. А мы, репортёры, сказали, что будем просто сообщать о том, что они нам говорят.

Я познакомилась с сотрудниками всех правительственных структур, в том числе судов, прокуратуры, полиции и многих других. Все они, без исключения, должны были выполнять требования своего непосредственного начальства, другими словами, требования компартии Китая.

Если автор хотел выразить собственные идеи, обсудить реальные проблемы людей или добиться справедливости для обычного человека, значит, он был против КПК, и это означало для него возникновение неприятностей. Таким образом, все правительственные чиновники научились не заботиться о стране, нации или обществе.

Сколько правдивых слов я говорила?

Сокурсницу моего мужа арестовали из-за практики Фалуньгун, и местные СМИ сообщили об этом. Муж сказал, что хотел бы прочитать книгу Фалуньгун. Я была напугана слухами, распространёнными КПК, поэтому удержала его от этого.

И всё же мне было любопытно узнать, что такое Фалуньгун, потому что некоторые мои знакомые занимались им. Я знала, что они очень хорошие люди, совершенно не такие, какими их изображают государственные СМИ.

В 2001 году департамент полиции попросил наш телеканал сотрудничать с ними, черня Фалуньгун и распространяя о нём клевету. У меня появилась возможность встречаться с практикующими Фалуньгун, поскольку КПК начала преследование этой практики.

Однажды полицейский привёз меня в центр заключения и попросил отснять некоторые сцены. Когда работа была сделана, я ушла не сразу.

Я оказалась возле одной из камер, в которой находился молодой человек примерно 20 лет, который быстро рассказал мне о положении Фалуньгун и о том, что инцидент самосожжения на площади Тяньаньмэнь был сфабрикован.

«Как же это может быть? – спросила я. – Ведь об этом сообщили по китайскому Центральному телевидению».

Он пояснил: волосы горящего человека не сгорели, пластиковая бутылка с бензином не расплавилась, а за его спиной держали полотно для тушения огня. Самосожжение происходит очень быстро, и площадь Тяньаньмэнь такая большая – как пожарные могли мгновенно прибыть на место?

Меня тогда не затронули его слова. Позже я узнала, что он погиб, отказавшись отречься от Фалуньгун.

Он очень искренне спросил меня: «Вы репортёр. Вы когда-нибудь задумывались о том, сколько правдивых слов Вы говорите?»

Я вспомнила, как брала интервью у чиновников КПК разного уровня, и как каждый раз они мне лгали. Но я всё равно сообщала в телерепортаже эти цифры, которые они мне давали, чтобы обмануть китайский народ. И так происходило в течение многих и многих лет.

Привычка лгать

Лгать было легко, а сообщать правду – крайне трудно. Любого репортёра за правду могли обвинить в причастности к политике, лишить премии или обвинить в оскорблении должностных лиц. Могли даже уволить или посадить в тюрьму.

Я привыкла в своей работе лгать и, редактируя отснятый материал, выделяла только те факты, которые освещали историю таким образом, как того хотел мой начальник. Мы с коллегами писали статьи, которые получали первые премии в национальном масштабе, но большая часть их содержания была сфабрикована.

Я была напугана нашим правительством. Я думала о том, как оно создаёт ложь, чтобы подавить добрых людей. Думала об отце и одном из моих родственников, которых преследовала компартия.

Мой отец был честным технически образованным человеком. Он стал объектом преследования в период «Культурной революции» и был заклеймён как «реакционный академический руководитель». Из-за отца меня подвергали дискриминации и нападкам в школе. Ни один одноклассник в младших классах средней школы не смел говорить со мной.

Учитель требовал, чтобы все ученики нашего класса писали на доске предложения, в которых содержались оскорбления в адрес Конфуция.

Дедушка моей тёти много работал, чтобы сэкономить деньги и купить небольшой участок земли. КПК отнесла его к землевладельцам и, не переставая, нападала на него. В конечном счёте, его замучили до смерти.

По собственному опыту я знала, что большинство людей, преследуемых КПК, были хорошими людьми.

Я не знала, что мне делать. Мне надо было отснять материал, а статья о Фалуньгун была написана сотрудниками Бюро общественной безопасности, так что даже моему начальнику не позволялось переписать или изменить в ней даже слово.

Я сдала свою работу, в которой снова лгала, не понимая тогда, что клеветала на Будду. Я чувствовала себя виноватой. Позже я перешла на другую работу и в конце концов перестала быть репортёром КПК.

Фалуньгун изменил меня

Я начала практиковать Фалуньгун в 2004 году, потому что страдала от разных болезней. В первый месяц мне не удавалось скрестить ноги, но вскоре произошли чудеса. У меня исчезли тромбы в кровеносных сосудах ног, сильная близорукость прошла, и всего несколько месяцев спустя уже не нужны были очки.

Мне было почти 50 лет, но я стала выше после начала практики. Верхняя часть моего тела улучшилась, и бедра округлились. Мои коллеги-женщины заметили положительные изменения в моём теле.

Я стала хорошим человеком, начала заботиться о пожилых членах нашей семьи. Мне больше не хотелось изменить их. Я с нежностью относилась к мужу и перестала быть властной, использовала принципы Дафа «Истина, Доброта,Терпение» в воспитании сына и больше не кричала на него. В нашем доме воцарилась гармония.

Моя работа в качестве репортёра для КПК в течение 20 сформировала плохую привычку: лживость стала второй моей натурой. Начав практиковать Фалуньгун, я должна была избавиться от этой привычки. Иногда, понимая, что снова лгу, я била себя по рту. Со временем, усердно практикуя Фалуньгун, я смогла контролировать свою речь и больше не лгала.

Я совершенствуюсь по Фалуньгун 12 лет и признательна её последователям, которые, рискуя жизнью, распространяют Фалуньгун по всему миру, благодаря чему я в конце концов нашла эту практику.

Юнчжэнь, практикующая Фалунь Дафа в Китае