Врач центра заключения: «Мы подождём, когда ты умрёшь, а потом уберём отсюда твоё тело»
23 ноября 2015 года я была арестована после возвращении домой с работы. В мой дом ворвались несколько сотрудников полицейского участка Вэньхуалу. Они забрали книги Дафа, мой мобильный телефон и ноутбук.
В отделении полиции Синьцзянлу, куда меня доставили, я слышала, как в других комнатах допрашивали практикующих. Мной занялись Тянь Юй и ещё один полицейский. Я отказалась садиться на металлический стул и взяла другой, поскольку не считала себя преступницей.
У всех полицейских на груди висела видеокамера. Мне стали задавать вопросы о подаче мной иска против Цзян Цзэминя.
Я сказала: «Я подала иск на Цзян Цзэминя на законных основаниях, и это моё право, защищённое законом. У вас нет оснований допрашивать меня».
В ту ночь меня отправили в центр заключения. Чтобы заставить меня надеть тюремную форму, две охранницы, воспользовавшись парой ножниц, разрезали моё пальто и брюки, затем выбросили их. Они приказали заключённым одеть меня в униформу и отвели в камеру № 7.
Ранее, в октябре 2001 года, я повредила позвоночник, когда Ху Бинь и Гао Вэйсин пытали меня в полицейском участке Вэньхуалу. В то время с целью избежать дальнейших издевательств, я выпрыгнула из окна. Из-за травмы образовалась поясничная гиперплазия.
На этот раз сокамерницы заставили меня лежать плашмя на кровати – холодных жёстких нарах. Если я шевелилась, они били меня и заставляли лежать ровно. Кости тела упирались в доски, и это доставляло мне мучительную боль. Мне два дня не давали ни одеяла, ни матраса, и я очень мёрзла.
Пытка принудительным кормлением
В знак протеста против незаконного ареста я начала голодовку. Через четыре дня меня стали кормить принудительно через зонд, вставленный в нос. Врач центра по имени Ли с гордостью сказал: «Ты знаешь, почему меня называют “Ли – десять иголок?” Это потому, что я только с десятого раза попадаю в вену».
Полицейские клейкой лентой закрепили на моей голове трубку, вставленную в мой нос. Край ленты сильно врезался в нос. Боль была настолько мучительной, что ночью я не могла заснуть. Руки сковали за спиной наручниками и связали меня ремнями. На голову насильно надели тяжёлый шлем.
На следующий день всё моё тело распухло. Я с трудом открыла глаза. Мои руки раздулись как паровые булки. Ли сказал моим сокамерницам, что я захочу пить, поскольку в меня насильно вливали концентрированный раствор соли, но воду мне давать запретил. Я очень страдала от жажды и невыносимой боли.
Несколько дней спустя наручники на моих руках приковали к кандалам на ногах. Однако я всё ещё не сдавалась. 20 дней мне не позволяли мыть голову и чистить зубы. На меня постоянно кричали. Я требовала безоговорочной свободы, однако, руководство центра заявило, что не имеет на это права. Я попросила бумагу, чтобы написать жалобу, но охранница Ли Шицзю отказала мне в этом.
К 15 декабря 2015 года у меня начались головные боли и судороги, всё тело онемело, начались галлюцинации и панические атаки. Начальник центра и врач пришли, чтобы сделать мне укол. Я ничего не ощущала, когда холодная жидкость вливалась в моё бесчувственное тело. На вопрос заключённых, когда я закончу голодовку, я отвечала, что буду продолжать, пока меня не освободят без всяких условий, так как не совершала никаких преступлений.
Утром 16 декабря в камеру вошли два врача. Когда я отказалась закончить голодовку, они приказали заключённым вынуть окровавленную трубку из моего носа и заменить её на новую. Боль вызвала спазм, и меня вырвало тёмно-коричневой желчью.
«Не думай, что сможешь выйти отсюда!»
Один из врачей пристально посмотрел на меня и пригрозил менять трубку каждый день, если я не откажусь от голодовки. В полдень зашёл доктор Ли. Узнав, что я всё ещё отказываюсь от еды, он пришёл в ярость: «Не думай, что сможешь выйти отсюда! Мы дождёмся, когда ты умрёшь, а потом вынесем отсюда твоё тело».
В тот же день около 16 часов мои родные забрали меня из центра заключения. Я находилась в очень плохом состоянии: у меня кружилась голова, я сильно похудела и постоянно ощущала в травмированном позвоночнике пульсирующую боль, меня мучила бессонница. След на моём носу, оставленный краем ленты, виден до сих пор.
Законодательство Китая утверждает, что «все равны перед законом» и поддерживает «свободу слова». Я в соответствии с требованиями юридической процедуры подала в Верховный народный суд иск на Цзян Цзэминя, человека, который инициировал и контролировал в течение многих лет преследование практикующих Фалуньгун.
Как гражданка Китая и истец я должна быть защищена законом, но полиция арестовала меня и заключила под стражу. Я спрашиваю: «Разве это не нарушает мои законные права и права человека?»
Ли Чуньхуа, практикующая из провинции Хэйлунцзян, Китай
