Процессуальные нарушения в деле о признании экстремистскими информационных материалов Фалуньгун

Приложение № 1 к Открытому письму Президенту РФ от 23.06.2021 г.

Процессуальные нарушения Первомайского районного суда г. Краснодара от 27.10.2011 о признании информационных материалов экстремистскими по гражданскому делу № 2-2/2011.

1.      Нарушение принципа осуществления правосудия на основе состязательности и равноправия сторон (ст. 12 ГПК РФ).

В течение всего процесса суд отклонял или не учитывал ходатайства заинтересованных лиц (о назначении экспертизы, о вопросах для экспертов, о вызове специалистов, о представлении доказательств), в то же время удовлетворяя аналогичные ходатайства прокурора.

1.1.      В определении о назначении экспертизы от 5.11.2009 г. суд поставил перед экспертами вопросы, формулировки которых были предложены прокурором. Ни одного вопроса, предложенного заинтересованными лицами, суд не учёл.

В мотивировочной части решения от 27.10.2011 суд указал, что на разрешение экспертизы были поставлены вопросы, сформулированные на основании вопросов, представленных лицами, участвующими в деле (абз. 1 стр. 6 решения, л.д. 779), что не соответствует определению о назначении экспертизы от 05.11.2009 г., в котором перед экспертами были поставлены вопросы в формулировках, предложенных только прокурором.

При этом в определении от 5.11.2009 г. суд указал, что вопросы, предложенные заинтересованными лицами, по смыслу не отличаются от вопросов прокурора (абз. 7 стр. 12 определения, л.д. 583), и на этом основании не учёл их при постановке вопросов перед экспертами. Этот вывод суда не соответствует формулировкам вопросов, содержащихся в ходатайстве прокурора (л.д. 438 – 439) и заинтересованных лиц (л.д. 446 – 447 – протокол с/з п.д. 569).

Основная разница между формулировками вопросов, предложенных прокурором и заинтересованными лицами, заключалась в следующем. Формулировки вопросов прокурора были направлены на поиск в исследуемых текстах отдельных отрицательных высказываний и не соответствовали диспозиции ст.1 Федерального закона от 25.07.2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». Вопросы же, предложенные заинтересованными лицами, были сформулированы с учётом положений Федерального закона, касающихся определения признаков экстремистских материалов (вопросы 1 – 6), и позволяли получить ответ о влиянии исследуемых текстов в целом (вопрос 5 – протокол с/з п.д. 570).

Таким образом, необоснованное исключение вопросов заинтересованных лиц привело к тому, что выводы экспертов заведомо не могли дать ответа о наличии или отсутствии в исследуемых текстах признаков экстремистских материалов, определённых в ст. 1 Федерального закона от 25.07.2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности».

1.2.      Суд взял за основу в своём решении письменные доказательства, представленные прокурором, и в тоже время, критически отнёсся к аналогичным доказательствам, представленным последователями Фалуньгун.

Основными доказательствами, на которых строилось заявление прокурора и которые были положены судом в основу решения, это исследования специалиста-лингвиста Богомаз А.В. от 20.06.2008 № 1397/3-5/26.1 (л.д. 8-22) и специалиста-психолога Рогоза А.Г. от 30.06.2008 № 1397/3-5/20.1 (л.д. 24-29).

При этом, суд первой инстанции не учитывал кассационное определение Судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 28.04.2009, в котором указано, что исследования (представленные прокурором) не могут рассматриваться в качестве доказательств по делу, поскольку были назначены и проведены с нарушением правил статьи 79 ГПК РФ и носят односторонний характер (л.д. 234-237).

В тоже время, заинтересованными лицами были представлены ряд письменных доказательств, в которых содержатся выводы об отсутствии в рассматриваемых текстах признаков экстремистских материалов:

– филологическое заключение доктора филологических наук профессора кафедры связей с общественностью и социальных коммуникаций Кубанского государственного университета Факторовича А.Л. от 31.03.2009 г. (л.д. 333-351);

– экспертное заключение заместителя директора по научной работе Краснодарского художественного музея им. Ф.А. Коваленко, эксперта по культурным ценностям Министерства культуры РФ Ващенко И.И. от 28.04.2009 г. № 75 (л.д. 250-251);

– ответ Геральдического Совета при Президенте Российской Федерации от 31.03.2009 №А62-2-178 (л.д. 352-353);

– исследование доктора исторических наук, начальника отдела научных публикаций Российского государственного исторического архива, профессора Санкт- Петербургского государственного университета Раскина Д.И. от 6.05.2009 г. (л.д. 252-263);

– заключение эксперта-криминалиста Криминалистической лаборатории Управления ФСБ РФ по Свердловской области Мочаловой С.А. от 23.06.2009 г. № 197 (л.д. 450-471).

Суд критически отнесся к данным доказательствам, по причине того, что они «инициированы заинтересованным лицом, проведены не в рамках судебного разбирательства и не могут быть признаны соответствующими требованиям ГПК об экспертизе» (абз. 1 стр. 9 решения, л.д. 788). Однако, в основу своего решения, суд положил исследования специалистов Богомаз А.В. и Рогозы А.Г., которые в равной степени были инициированы заинтересованным лицом (прокурором), проведены не в рамках судебного разбирательства и без участия иных лиц, участвующих в деле.

1.3.      Суд удовлетворил ходатайство прокурора о вызове специалистов, проводивших исследования по инициативе прокурора, и в тоже время, отказал в аналогичном ходатайстве заинтересованным лицам о вызове специалистов, проводивших исследование по их инициативе.

В судебном заседании 21.10.2011 г. суд удовлетворил ходатайство прокурора о вызове специалиста-лингвиста Богомаз А.В. проводившей исследование от 20.06.2008 № 1397/3-5/26.1 и специалиста-психолога Рогозу А.Г. , проводившей исследование от 30.06.2008 № 1397/3-5/20.1.

В тоже время, в заседании от 27.10.2011 г. суд отклонил ходатайство представителя НП «ЦДФС Фалунь Дафа» о вызове в суд и допросе специалистов, чьи заключения ранее были приобщены судом к материалам дела:

– заместителя директора по научной работе Краснодарского художественного музея им. Ф.А. Коваленко, эксперта по культурным ценностям Министерства культуры РФ Ващенко И.И.;

– доктора филологических наук, профессора кафедры связей с общественностью и социальных коммуникаций Кубанского государственного университета Факторовича А.Л.

1.4.      Суд отказал заинтересованным лицам в удовлетворении ходатайства о приобщении к материалам дела дополнительных доказательств.

Дополнительные доказательства были представлены в суд с учетом указаний суда кассационной инстанции и в целях более полного и объективного рассмотрения дела, и включали:

– заключение доктора философских наук Иваненко С.И. о российском Центре духовного и физического совершенствования «Фалунь Дафа» от 11.04.2009;

– заключение доктора философских наук, заведующего отделом истории религий и практического религиоведения Института философии им. Г.С. Сковороды НАН Украины, профессора Филиповича Л.А. об учении Фалунь Дафа, изложенном в книге Ли Хунчжи «Чжуань Фалунь»;

– информационные сообщения о награждении авторов исследуемых текстов, в том числе Ли Хунчжи премией «Духовный лидер – 2009», вручении Д.Килгуру и Д.Мэйтасу награды «За защиту прав человека – 2009» и номинации на Нобелевскую премию мира;

– статьи в российских СМИ, копии дипломов, почетных грамот, которыми награждались последователи Фалунь Дафа в России.

Эти доказательства раскрывают основы учения Фалунь Дафа, содержание и смысл исследуемых текстов (на что обращала внимание Судебная коллегия по гражданским делам Краснодарского краевого суда в кассационном определении от 28.04.2009), свидетельствуют о положительном влиянии исследуемых текстов, и как следствие, об активной общественной, социально значимой и полезной деятельности последователей Фалунь Дафа в мире, в т.ч. и России.

Таким образом, заинтересованные лица фактически были лишены в полной мере пользоваться своими процессуальными правами, что обусловило ведение дела с нарушением одного из основополагающих принципов осуществления правосудия – на основе состязательности и равноправия сторон.

2.      Несоответствие выводов суда, изложенных в решении, обстоятельствам дела (п. 3) ч.1 ст. 362 ГПК РФ).

2.1.      Утверждение суда о том, что эксперт не ответила на поставленные вопросы, не соответствует экспертному заключению.

В мотивировочной части решения суд указал, что «Эксперт отдела судебной лингвистической экспертизы Южного РЦСЭ Минюста России Дайлоф Е.Л. …не ответила ни на один из поставленных вопросов», в связи с чем, «к заключению данного эксперта суд относится критически и не может положить его в основу решения…» (абз. 9, 10 стр. 7 решения, л.д. 780).

Данное утверждение суда не соответствует заключению эксперта Дайлоф Е.Л., в соответствии с которым (стр. 54-56 отчета, л.д. 673). она сделала вывод, что в трех из четырех рассмотренных текстах нет отрицательных высказываний. Эксперт не смогла оценить только один тест – книгу «Чжуань Фалунь».

Эта ошибка суда привела к необоснованному решению, т.к. суд не учитывал выводы эксперта Дайлоф Е.Л., которые опровергают выводы специалиста Богомаз А.В., на которые ссылается суд в обоснование своего решения.

2.2.      Вывод суда о том, что «…литература, являющаяся предметом судебного разбирательства (книга, брошюра, информационные листки)
имеет признаки экстремистских материалов…» опровергается рядом доказательств, имеющихся в материалах дела:

– филологическое заключение доктора филологических наук профессора кафедры связей с общественностью и социальных коммуникаций Кубанского государственного университета Факторовича А.Л. от 31.03.2009 г.:

«В четырёх исследованных текстах отсутствуют призывы к… возбуждению социальной, расовой, национальной или религиозной розни; пропаганде исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии… не установлено также обоснование или оправдание подобных действий и намерений» (абз. 2 стр. 20 заключения, л.д. 350);

– исследование доктора исторических наук, начальника отдела научных публикаций Российского государственного исторического архива, профессора Санкт- Петербургского государственного университета Раскина Д.И. от 6.05.2009 г.:

«книга «Чжуань Фалунь» не призывает к… возбуждению социальной, расовой, национальной или религиозной розни; пропаганде исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии…, а также не обосновывает и не оправдывает указанных действий» (л.д. 260);

«…учение, изложенное в книге «Чжуань Фалунь». призывает своих последователей к повышению нравственного и духовного уровня человека: добросовестному исполнению своих трудовых и гражданских обязанностей, в т.ч. к воспитанию детей, заботе о своих близких: отказу от вредных привычек, пристрастий человека, в т.ч. курения, употребления алкогольных напитков; культивированию в человеке правдивости, доброго и терпеливого отношения к людям» (л.д. 261);

«Отчет» не содержит призывов к насильственным или противоправным действиям по отношению к Китайской народной Республике, Российской Федерации, каким-либо другим государствам или ООН, а также по отношению к каким-либо учреждениям или должностным лицам и официальным представителям какого-либо государства или ООН» (л.д. 262);

– заключение эксперта-криминалиста Криминалистической лаборатории Управления ФСБ РФ по Свердловской области Мочаловой С.А. от 23.06.2009 г. № 197:

«2. В результате проведенного лингвистического исследования было установлено, что в книге Ли Хунчжи «Чжуань Фалунь» имеются высказывания относительно новых религиозных восточных движений, содержащие некоторую негативную оценку. Какая- либо информация в книге Ли Хунчжи «Чжуань Фалунь». призывающая к экстремистской деятельности, – отсутствует (абз. 2 стр. 21 заключения, л.д. 470);

– согласно выводов эксперта-религиоведа Астапова С.Н. (абз. 2-5 стр. 54 заключения экспертов, л.д. 673, в книге «Чжуань Фалунь», брошюре «Отчет о проверке утверждений об извлечении органов у последователей Фалуньгун в Китае», информационных листков «Фалунь Дафа в мире» и «Всемирная эстафета факела в защиту прав человека» отсутствуют:

высказывания, возбуждающие религиозную рознь либо вражду (подрыв уважения и неприязнь к другим религиям и т.п.), являющихся по своему смысловому пониманию пропагандой исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признакам его религиозной принадлежности или отношения к религии;

высказывания побудительного характера или фразы в форме директивного предписания к действиям в пользу одной конфессиональной группы за счет другой;

высказывания, по своему смысловому пониманию содержащие призывы к осуществлению каких-либо враждебных или насильственных действий по отношению к лицам какой-либо конфессиональной группы, национальности;

высказывания уничижительного характера по отношению к лицам какой-либо национальности, конфессиональной или социальной группы;

высказывания побудительного характера, содержащие по своему смысловому пониманию призывы к враждебным или насильственным действиям в отношении лиц определенной национальности, одной социальной, конфессиональной группы против другой.

– аналогичные выводы, относительно брошюры «Отчет о проверке утверждений об извлечении органов у последователей Фалуньгун в Китае», информационных листков «Фалунь Дафа в мире» и «Всемирная эстафета факела в защиту прав человека» сделала эксперт-лингвист Дайлоф Е.Л. (абз. 1-7 стр. 55 заключения экспертов, л.д. 673) подтвердив, что в исследуемых текстах отсутствуют:

высказывания, содержащие информацию, способную подорвать (у читателя) уважение, вызвать чувства нерасположения, недоброжелательности к какой-либо религии (религиозной, конфессиональной группе), а также информацию об исключительности, превосходстве либо неполноценности человека по признаку его религиозной принадлежности или отношения к религии;

высказывания, содержащие резкую негативную оценку, выражающие неприязненное, враждебное отношение к какой-либо конфессиональной группе;

высказывания побудительного характера или фразы в форме директивного предписания к действиям в пользу одной конфессиональной группы за счет другой;

высказывания побудительного характера, содержащие призывы к осуществлению каких-либо враждебных или насильственных действий по отношению к лицам конфессиональной группы;

высказывания уничижительного характера по отношению к лицам какой-либо национальности, конфессиональной или социальной группы;

высказывания побудительного характера, содержащие призывы к враждебным или насильственным действиям в отношении лиц определенной национальности, одной социальной, конфессиональной группы против другой.

Таким образом, вывод суда первой инстанции о наличии в исследуемых текстах признаков экстремистских материалов, не соответствует имеющимися в деле доказательствами.

3.      Недоказанность установленных судом обстоятельств, имеющих значение для дела (п. 2) ч. 1 ст. 362 ГПК РФ).

3.1.      Вывод суда о том, что «…литература, являющаяся предметом судебного разбирательства (книга, брошюра, информационные листки) имеет признаки экстремистских материалов…» не подтвержден доказательствами, которые приводит суд в обоснование своего вывода.

Формулировки вопросов, поставленные судом перед экспертами, равно как и вопросов, на которые отвечали специалисты в исследованиях, проведенных по инициативе прокуратуры:

– не учитывают положения ст.1 Федерального закона от 25.07.2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», определяющие признаки экстремистских материалов;

– предопределили получение ответа о наличии в текстах лишь отдельных отрицательных высказываний, но не позволили получить ответ на вопрос о характере и влиянии исследуемых текстов в целом (л.д. 9-10).

Это подтвердила и специалист Богомаз А.В., отвечая в судебном заседании 27.10.2011 г., на вопрос о том, проводила ли она исследование влияния текстов в целом, в том числе и с учетом положений текстов, носящих противоположный характер по отношению к положениям текстов, приведенных ею в своем исследовании в качестве отрицательных?

При этом, в суде были озвучены следующие положения книги «Чжуань Фалунь», которые опровергают вывод специалиста по отношению ко всему тексту:

«Конечно, мы самосовершенствуемся в обществе обычных людей, мы также должны уважать родителей, воспитывать детей, во всех обстоятельствах жизни поддерживать добрые отношения с людьми, делать людям добро, тем более своим родным. Следует поддерживать добрые отношения со всеми, в том числе и со своими родителями и детьми, повсюду проявлять заботу о других – такая душа уже лишена эгоизма, она преисполнена сострадания и милосердия» (стр. 191 книги Чжуань Фалунь).

На этот вопрос эксперт ответила, что действительно, приведенные примеры свидетельствуют о противоречиях с ее выводами. Но она не учитывала эти положения, т.к. отвечала только в рамках поставленных вопросов. А для разрешения противоречий и оценки влияния документа в целом, требуется дополнительное исследование.

Таким образом, ответы специалистов и экспертов на суженные формулировки вопросов, не учитывающие определения экстремистской деятельности, установленные ст. 1 Федерального закона от 25.07.2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», не содержат безусловного вывода о наличии в исследуемых текстах признаков экстремистских материалов.

Также, в суде первой инстанции не были устранены противоречия между выводами специалиста Богомаз Д.В. о наличии в исследуемых текстах отдельных отрицательных высказываний и выводами профессора Факторовича А.Л., профессора Раскина Д.И., эксперта-лингвиста Дайлоф Е.Л., эксперта-религиоведа Астапова, эксперта-криминалиста Мочаловой С.А. об отсутствии в текстах высказываний, которые могли бы характеризовать материалы как экстремистские.

Таким образом, суд необоснованно и бездоказательно принял отдельные отрицательные (по мнению некоторых специалистов) высказывания, содержащиеся в текстах, в качестве признаков экстремистских материалов.

3.2.      Суд безосновательно расценил доказанным то обстоятельство, что знак «Фалунь», изображенный в книге «Чжуань Фалунь» и информационном листке, является символикой, сходной с нацистской символикой и атрибутикой до степени смешения.

В мотивировочной части решения суд сослался на выводы специалиста-психолога Рогозы А.Г., эксперта-психолога Шипшина С.С., эксперта-религиоведа Астапова С.Н. о том, что символика в двух из четырех исследуемых материалов: книге «Чжуань Фалунь» и информационном листке «Фалунь Дафа в мире», может восприниматься как сходная с нацистской символикой и атрибутикой до степени смешения.

Вместе с тем, суд не учел, что выводы специалистов носят вероятностный, а не утвердительный характер:

– так, согласно заключению специалиста Рогозы А.Г., «в сознании граждан, не обладающих специальными познаниями в области религии, истории, культуры и искусства (т.е. уже не у всех), символика и атрибутика в указанных информационных материалах (книге «Чжуань Фалунь», информационном листке «Фалунь Дафа в мире») может (предположение, а не утверждение) восприниматься как сходная с нацистской символикой и атрибутикой, но при условии отсутствия предварительного ознакомления с текстом и его смысловой нагрузкой (условие, которое в исследуемых материалах, как раз присутствует)» (л.д. 29). В мотивировочной части своего заключения специалист Рогоза А. Г. указала: «…говорить о степени сходства возможно только после дополнительных исследований: графологических и
социологических» (л.д. 29);

– эксперт-религиовед Астапов С.Н., в своем заключении пишет: «Вместе с тем, однозначно определить сходство и оценить степень смешения, учитывая разнообразие индивидуальных восприятий и субъективных оценок, невозможно без проведения специального опроса» (стр. 14 заключения, л.д. 653);

– эксперт-лингвист Дайлоф Е.Л. в своем заключении указывает: «определение возможности визуального восприятия знака «Фалунь» и знака «свастика» как символов, сходных до степени смешения, требует проведения
специального опроса респондентов, что выходит за рамки компетенции лингвистического исследования (стр. 29, 56 заключения, л.д. 660, 673).

– эксперт-психолог Шипшин С.С. в своем заключении указал, что «вопрос № 9 непосредственно в компетенцию психологической экспертизы отнесения символов к нацистской символики или атрибутике не входит…» (стр. 37 заключения, п.д. 674).

Таким образом, специалисты в своих исследованиях и эксперты, проводившие комплексную судебную психолого-лингвистическую религиоведческую экспертизу, сделали оговорку, что их выводы о возможности отнесения знака «Фалунь» к символике, сходной с нацистской символикой до степени смешения, имеют вероятностный характер и сослались на невозможность «однозначно определить сходство и оценить степень смешения», а лингвист и психолог прямо указали, что данный вопрос выходит за рамки их компетенции.

В тоже время, в материалах дела имеются письменные доказательства, в которых имеются утвердительные выводы о том, что знак «Фалунь» никоим образом не соотносится с нацистской символикой:

– в экспертном заключении заместителя директора по научной работе Краснодарского художественного музея им. Ф.А. Коваленко, эксперта по культурным ценностям Министерства культуры РФ Ващенко И.И. от 28.04.2009 г. № 75 сделан вывод, что в представленных материалах «не выявлена пропаганда или публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения. Представленное изображение и его воспроизведение на репродукциях не имеет внешнего, атрибуционного и контекстного сходства с нацистской символикой.

Следовательно, представленный на экспертизу знак «Фалунь» не является нацистской атрибутикой или символикой или какой-либо её формой. Знак «Фалунь» не является атрибутикой или символикой, сходной с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения. Изображение знака «Фалунь» не подпадает под действие ФЗ РФ «О противодействии экстремистской деятельности» № 114-ФЗ от 25 июля 2002 г.» (л.д. 251):

– в ответе Геральдического Совета при Президенте Российской Федерации от 31.03.2009 №А62-2-178 сообщается, что по результатам геральдической экспертизы знака «Фалунь», «представленное изображение не может рассматриваться как нацистская символика, поскольку не имеет с ней ни внешнего (Формального), ни атрибутивного, ни контекстного сходства» (л.д. 353):

– в заключении доктора филологических наук профессора кафедры связей с общественностью и социальных коммуникаций Кубанского государственного университета Факторовича А.Л, от 31.03.2009 г. сделан вывод, что в информационных материалах «не выявлена пропаганда или публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения. Представленный знак (проанализированный выше) не может быть определен как сходный с нацистской символикой ни вообще, ни тем более до степени смешения» (абз. 3 стр. 20 заключения, л.д. 350);

– в исследовании доктора исторических наук, начальника отдела научных публикаций Российского государственного исторического архива, профессора Санкт-Петербургского государственного университета Раскина Д.И.Раскина от 6.05.2009 г., говорится, что «…книга «Чжуань Фалунь» не призывает к… пропаганде и публичному демонстрированию нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, а также не обосновывает и не оправдывает указанных действий» (л.д. 260).

Таким образом, в суде первой инстанции не был доказан Факт соответствия исследуемых текстов признакам экстремистских материалов.

4.      Дело о признании материалов экстремистскими, одновременно затрагивает вопрос об их конфискации, о запрете на их изготовление и распространение, а соответственно затрагивает вопрос об ограничении свободы мысли и свободы распространения информации, и не может осуществляться в процедуре особого производства.

Отсутствие спора о праве является обязательным условием для применения процессуальных правил особого производства. Оно является критерием, который позволяет отграничить возможность рассмотрения дела в процедуре особого производства от тех случаев, когда дело должно быть рассмотрено в рамках искового или производства по делам из публичных правоотношений. В качестве второго критерия, отличающего возможность применения процедуры особого производство от рассмотрения в иных видах производств, существующих в рамках гражданского судопроизводства, можно назвать односторонний характер разбирательства не порождающий изменение прав и свобод других лиц и отсутствие материально-правовых последствий для других лиц.

Однако, данное дело о признании материалов экстремистскими, затрагивает интересы не только участвующих в деле лиц, но и интересы неопределённого круга последователей Фалунь Дафа в России, которые используют книгу «Чжуань Фалунь» для удовлетворения своих духовных потребностей, и распространяют исследуемые информационные материалы в соответствии со своими убеждениями. Причем эти интересы направлены на реализацию свободы совести и свободы распространения информации, которые защищаются Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод в качестве основных неотчуждаемых прав и свобод человека.

Поскольку неотчуждаемые права и свободы человека защищаются гражданским законодательством (ч. 2 ст. 2 ГК РФ) ограничение прав и свобод путем признания материалов экстремистскими, безусловно является спором о праве. Причем вмешательство в права человека и основные свободы сразу же порождает не только гражданско-правовые охранительные правоотношения, но и конституционные, а также конвенционные охранительные правоотношения.

Соответственно на процедуру рассмотрения данного спора полностью распространяются гарантии, даваемые ст.ст.6, 13 Конвенции и ст. ст. 46, 123 Конституции РФ, ст. 12 ГПК РФ, которые включают в себя состязательность процесса и равенства в процессе. В Постановлении Европейского Суда по правам человека по делу «Менчинская против России» (жалоба № 42454/02) от 15 января 2009 было дано толкование права на справедливый суд, гарантируемого ст.6 Конвенции:

«30. Суд повторяет, что принцип равенства сторон является одним из элементов более широкой концепции справедливого судебного разбирательства, в рамках значения статьи 6 § 1 Конвенции. Она требует “справедливого баланса между сторонами”: каждой из которых должна быть предоставлена разумная возможность представлять своё дело в условиях, которые не ставят его в существенно невыгодное положение по сравнению с его оппонентом (см. Ивон против Франции, №. 44962/98, § 31, ECHR 2003-V; Нидорест- Хубер против Швейцарии, 18 февраля 1997, § 23, сообщения о судебных решений и решений 1997-1; Крессом против Франции [GC], №. 39594/98, § 72, ECHR 2001-VI)». (такое же толкование ст.6 Конвенции было дано ЕСПЧ в п.22 Постановления по делу «Бацанина против РФ» от 26 мая 2009).

Нарушение данных гарантий справедливого правосудия является безусловным основанием для признания судебного решения нарушающим ст. 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 10 октября 2003 г. N 5 “О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» указал, что «выполнение постановлений, касающихся РФ, предполагает в случае необходимости обязательство со стороны государства принять меры частного характера, направленные на устранение нарушений прав человека, предусмотренных Конвенцией, и последствий этих нарушений для заявителя, а также меры общего характера, чтобы предупредить повторение подобных нарушений. Суды в пределах своей компетенции должны действовать таким образом, чтобы обеспечить выполнение обязательств государства, следующих из участия России в Конвенции».

Но Россия является участницей не только Европейской Конвенции, но и Международного пакта о гражданских и политических правах. Действующий на основе полномочий предоставленных Пактом Комитет по правам человека в 2009 году рассмотрел шестой периодический доклад Российской Федерации (CCPR/C/SR.2681) принял заключительные замечания, в которых обратил внимание на проблемные моменты применения Федерального закона “О противодействии экстремистской деятельности”, рекомендовав в частности, на необходимость принять все меры по обеспечению независимости экспертов, на заключениях которых основываются решения судов, и гарантировать право обвиняемого на контрэкспертизу с привлечением альтернативного эксперта, т.е. обеспечить выполнение требований ст. 14 Пакта.

Следовательно, рассмотрение дела о признании материалов экстремистскими в особой процедуре является грубым нарушением ст.ст.6. 13 Конвенции, ст. 14 Пакта и ст. ст. 46. 123 Конституции РФ, ст. 12 ГПК РФ, а также нарушением императивных положений процессуального закона (ч. 3 ст. 263 ГПК РФ).

Соответственно, полагаем, что заявление прокурора о признании материалов экстремистскими подлежало оставлению без рассмотрения.