Тревожное детство юной практикующей Фалунь Дафа
Минхуэй Ван — старший преподаватель Калифорнийского университета в Беркли. У неё есть замечательная история, за которую, если бы Минхуэй открыто рассказала в Китае, её могли бы убить. Ниже приведен личный рассказ Минхуэй, написанный ею в 2019 году.
Несколько дней назад мой iPhone встревожил меня тем, что возможный хакер из Куньмина (провинция Юньнань, Китай) пытался получить доступ к моей учётной записи. Моё сердце упало, и я запаниковала, но не потому, что мой телефон полон секретов. Одно только слово «Куньмин» мгновенно вызвало у меня чувство подавленности. Меня захлестнули те леденящие душу воспоминания почти десятилетней давности, когда моя семья в дерзком побеге пересекала границу из Китая в Мьянму. Там я могла в последний раз насладиться потрясающим китайским пейзажем.
Мои родители и я практикуем Фалунь Дафа, древнюю китайскую духовную практику, которая в 1990-х годах привлекла в Китае более 70 миллионов последователей. Основными принципами Фалунь Дафа являются правдивость, сострадание и терпимость, поэтому наша семья всегда была в гармонии.
Однако атмосфера в Китае была не такой мирной. Приказ об искоренении нашей благонамеренной практики был издан в 1999 году, за год до моего рождения. Коммунистические власти использовали любые средства для его выполнения. Китайские СМИ называли Фалунь Дафа «демоническим», а полиция арестовывала любого, кто рассказывал людям правду. Более того, множество практикующих Фалунь Дафа, которые отказались отречься от своей веры, были отправлены в тюрьмы и исправительно-трудовые лагеря.
Однако большинство практикующих, включая моих родителей, оставались активными. На протяжении многих лет их несколько раз отправляли в центры «промывания мозгов» за упорство в практике Фалунь Дафа.
Что касается моих детских воспоминаний, то они всегда были горькими.
Арест отца
Однажды в 2007 году я пришла домой и обнаружила в гостиной беспорядок: бумаги и книги на полу. Сосед сказал мне, что в тот день моего отца привезли домой в наручниках, а за ним следовали четверо полицейских. Они взяли у отца ключи, вошли в дом, обыскали и конфисковали все материалы Фалунь Дафа.
Я часто слышала новости о соучениках, загадочно умирающих в тюрьмах по всему Китаю. Так что я поняла, с чем сейчас может столкнуться мой отец. Мне тогда было всего семь лет. В то время как другие девочки моего возраста спокойно играли со своими куклами Барби, я жила под постоянным давлением и каждый день беспокоилась о жизни отца. Но, по крайней мере, мы знали, где содержится мой отец. Во многих случаях семьям не сообщали о местах заключения их родственников.
Вскоре после ареста отца я начал ему писать письма. Я сообщала о беззаботных вещах, таких как школьные экскурсии и приготовление обычного блюда без маминого присмотра. Он сразу же отвечал мне самыми интересными историями и самыми деликатными советами. И это для него в тех обстоятельствах был единственный способ выполнить свою роль отца. Те моменты, когда я читала письма отца, были для меня очень тёплыми. Но я также знала, что мой отец, вероятно, писал эти письма ночью после долгого рабочего дня или в часы «расслабления» между различными видами нечеловеческих пыток.
Я действительно была права, за исключением того, что мой отец вынес гораздо больше, чем я могла себе представить.
Позже он рассказал нам, что тюремные охранники очень изобретательно пытали его, пытаясь заставить отречься от своей веры. Они применяли много различных видов пыток, которые были слишком болезненны для него, чтобы описать, но все они очевидны по шрамам, которые остались от них по всему его телу. Среднестатистический человек не смог бы прожить в такой ситуации больше дня, а ему пришлось вытерпеть полтора года. Позже он сказал моей матери, что мои письма, а также его вера в Фалунь Дафа, были тем единственным, что удерживало его от физического и психического падения.
Я не знаю, каково это потерять работу, здоровье, репутацию и свободу в возрасте 42 лет только потому, что веришь в правдивость, сострадание и терпимость. Но мой отец испытал всё это.
Слежка, бедность и пропаганда
Жизнь практикующих Фалунь Дафа не была беззаботной и за пределами тюремных камер. Пока папу незаконно удерживали в тюрьме, маме приходилось работать на двух работах, чтобы растить меня. Она вставала в пять утра и ложилась спать около двенадцати, чтобы закончить свою работу. Но даже тогда ей все же удавалось уделять мне много своего времени. Она каждый день проверяла мою домашнюю работу и следила за тем, чтобы я хорошо училась в школе. Она посещала каждое родительское собрание и ходила на все классные обеды. Мама полностью полагалась на те небольшие деньги, которые зарабатывала, и никогда не задумывалась о том, что их легко могут отнять.
С тех пор как моего отца арестовали, за каждым шагом матери следили два человека, которых нанял местный полицейский участок. Они оставались вне её рабочего места и давали понять, что следят за ней и готовы арестовать её в любой момент. Менеджер матери запаниковал и через несколько месяцев уволил её.
Теперь, без стабильной работы, ей постоянно приходилось разъезжать по городу, занимаясь с разными детьми, и поэтому часто опаздывала, чтобы забрать меня из школы. Я иногда плакала в школьном вестибюле, опасаясь, что маму могут посадить в тюрьму.
Обычно люди связывают потерю свободы с тюремным заключением, но в материковом Китае всё общество представляет собой большую тюрьму. Даже наши мобильные телефоны и действия в Интернете отслеживались. Каждый раз, когда в поле зрения появлялась полицейская машина, я беспокоилась, что она приехала за моей матерью.
Учреждения этого ненормального государства даже лишают детей права мыслить и выбирать. Каждый первоклассник вынужден вступать в коммунистическую организацию «Пионеры» и должен поклясться защищать компартию ценой своей жизни. Я сказала маме, что не хочу быть частью партии, которая причиняет боль и убивает практикующих Фалунь Дафа. Но когда мать поговорила со школьным руководством, ей сказали, что я не получу никаких наград или грамот, если не буду пионером. Мама заявила чиновникам, что я должна получить всё, что заслуживаю, без политических условий.
Мама защищала мои права, но едва могла защитить свои собственные, и не смогла вытащить отца из тюрьмы, как бы ни старалась.
Однажды директор школы вытащил меня из класса и попытался заставить пожаловаться на собственную маму за «нарушение общественного порядка». Я была потрясена, но также знала, что она была слишком сбита с толку пропагандой и промыванием мозгов со стороны всех государственных СМИ, чтобы понять, что сделала моя мать.
Итак, мы как неполная и малообеспеченная семья жили, тем не менее, под необоснованным надзором и притеснениями.
Наконец, папа освободился из лагеря. У него резко повысилось давление, и лагерные чиновники не хотели нести ответственность за его возможную смерть. Именно тогда мама решила, что мы должны покинуть Китай. Мы знали, что китайская таможня внесла нас в чёрный список, и мы не можем выехать из страны на законных основаниях. В связи с этим, в апреле 2011 года мы поехали на автобусе в город Куньмин и заплатили немалые деньги, чтобы нас нелегально вывезли из Китая в Мьянму.
Бегство в Тайланд
Нас провожал пожилой человек. Мы пересекли границу, идя рядом с болотом, по дороге без дорожных знаков. Сопровождающий сказал нам разделиться, чтобы мы не были такими заметными. В какой-то момент я случайно завела маму не в ту сторону. Когда мы наконец встретились с отцом, его лицо было ярко-красным от беспокойства. Я никогда не видела его таким напуганным, даже когда он столкнулся с враждебно настроенными полицейскими. Конечно, у него были все основания опасаться, что наша семья может быть разлучена навсегда.
Нам потребовалось около семи дней, чтобы добраться пешком, на машине и на лодке из Китая в Бангкок (Таиланд). Для нас это было очень быстрое путешествие, учитывая, что многие люди на самом деле провели в пути недели, страдая от множества физических трудностей. Благодаря многим добрым людям и Верховному комиссару ООН по делам беженцев мы смогли в 2013 году въехать с легальным статусом в Соединенные Штаты.
Уезжая из Китая, мы рисковали своими жизнями, чтобы не пришлось прожить остаток жизни под гнётом разлагающей сознание идеологии компартии и иметь возможность иметь свободу веры.
Я написала этот рассказ, чтобы привлечь внимание к продолжающемуся преследованию практикующих Фалунь Дафа в материковом Китае. Я написала это, чтобы встревожить мир, чтобы мы могли извлечь уроки из истории и не повторить Холокост. Я писала и буду писать и-за детей того моего возраста или даже моложе, многие из которых остались сиротами из-за гонений, которые страдают от всего, что я описала, и всего, что неописуемо. Наконец, я написала от имени миллионов людей, которые хотят положить конец преследованию, изо всех сил пытаясь обрести голос в репрессивном китайском коммунистическом обществе».
Источник
